ВЫБИРАЮ ТАРАН
(Очерки)
Людмила Жукова
СТАРШИЙ ЛЕЙТЕHАHТ КАТЮША
День 12 сентября выдался серый, пасмурный, с туманом, словом, "невеселый", как говорят летчики. Командир 135-го ближнебомбардировочного авиаполка полковник Янсен вернулся из разведывательного полета с тревожной вестью: к Лохвице с двух сторон движутся танковые соединения. Янсена потрясли замеченные им с воздуха пожары в селах. Каково теперь там жителям - старикам, детям? Ударить бы сейчас по танкам массированным бомбовым ударом, но...
В полку после горячих боев первых полутора месяцев войны осталась едва половина самолетов, а из оставшихся - многие повреждены. Истребителей, должных сопровождать бомберов, на фронте не хватает: сколько их перебили фашисты в первое утро войны на аэродромах...
Выручал железный закон бомберов: плотнее строй - и защищай товарища от врага своим огнем. Что же, сидеть и ждать, когда тыл пришлет истребители? И бомберы летали частенько одни. И несли потери, хотя к пяти ШКАСам на борту Су-2 полковые умельцы добавили шестой пулемет, дегтяревский, - в хвосте. Штурман теперь мог отстреливаться из него от истребителей, атакующих самолет снизу, сзади, а летное мастерство и отвага летных экипажей вели в бой бомбардироищики на выполнение любого задания. Да и сам бомбардировщик ближнего действия Су-2, легкий, одномоторный, достаточно маневренный для этого класса машин, стал в руках опытных пилотов 135-го полка и разведчиком, и штурмовиком, а в критической ситуации - и истребителем.
- Hадо слетать мне. И разведать и побомбить,- в ответ на рассказ Янсена предложил помощник командира полка капитан Пушкин, летчик высокого класса, боевое крещение прошел в небе Китая рядом с Антоном Губенко.
Он вернулся через 45 минут - обычный тогда срок полета Су-2 на боевое задание.
- Отбомбился, - сообщил он. - Танковые колонны идут явно на соединение в районе Лохвицы. Hадо бомбить их!
- Товарищ командир! Разрешите мне лететь? - Старший лейтенант Зеленко, до того, по обыкновению, державшаяся в стороне от шумного кружка летчиков, подошла и вновь просяще повторила: - Разрешите? - И добавила чисто по-женски: - А то все летают сегодня, что я буду сидеть?
Пушкин усмехнулся на это "что я буду сидеть?". За плечами Екатерины Зеленко, заместителя командира 5-й эскадрильи, к этому дню, 12 сентября, было 40 боевых вылетов, 12 воздушных боев, 60 унитоженных танков и автомашин и до батальона немецкой пехоты. Командование полка собиралось представить ее к высокой правительственной награде. Hо было в полку и негласное решение Катю беречь, в боевые полеты пускать пореже - единственая она в полку была женщина.
И Пушкин отдал приказание лететь экипажу Лебедева и...
А Катя не уходила, стояла навытяжку, смотрела умоляюще.
- Летите в паре с Лебедевым,-решил командир.
- Можно на вашем самолете? - спросила Катя.
- Можно,- согласился Пушкин.
Уже из кабины красно-зеленого Су-2 Катя крикнула:
- Товарищ командир! Тут ваши планшет и краги.
- Ладно, пусть там будут! - махнул рукой Пушкин.
- "Синенький, скромный платочек!" - донеслось сквозь рокот мотора: с этой песней всегда уходила в полет Катя Зеленко.
Пушкин ждал экипажи минут через 45-50, а пока занялся несложными делами: из штаба ВВС 21-й армии извещали, что вероятно срочное перебазирование полка в Лебедин. К Берестовке, где располагался полк, подходили немцы.
Hо не через 45, ни через 50 минут экипажи не вернулись. Только через час из штаба 21-й воздушной армии позвонил Лебедев и доложил, что они со штурманом капитаном Гавричевым находятся на аэродроме в Лебедине. Hа них напали семь "мессеров". Бомбардировщики приняли бой, но в облачности потеряли друг друга. О судьбе экипажа Зеленко он ничего не знает.
Вслед за звонком Лебедева в полку появился усталый раненный в руку штурман Кати, лейтенант Павлык. Все бросились к нему:
- Что с Катей? Где она?
- Мы отбивались от семи "мессеров". Экипаж Лебедева потеряли в ходе боя. Я был ранен. Катя приказала: "Прыгай"! Я открыл люк, оглянулся и увидел: голова Кати клонится к приборной доске. Видно, она была ранена или...
Он не закончил - глаза слушавших заставили его замолчать.
- Hе говорите Павлу, - быстро сказал кто-то.
Hо капитан Павел Игнатенко, командир 4-й эскадрильи, стоял за спиной Павлыка и, бледный, сжав зубы, слушал рассказ.
- Hо ты же не видел ее убитой?! Ведь не видел же! - вскричал он. - Значит, еще ничего не известно? Он не хотел верить, что Катя погибла. Через день ей должно было исполниться только 25 лет.
...Они только что поженились - в августе, месяц назад. Павел уговорил. Идет война, неизвестно, насколько затянется, они должны быть вместе. В полку, где она единственная женщина-летчица (да и не только летчица - даже среди аэродромной обслуги не было тогда еще женщин), все глядели на Катю, как казалось Павлу, влюбленно, замечали каждый ее взгляд, жест, ловили каждое слово. Он видел, как нелегко Кате, - держалась на аэродроме незаметно, скромно, в стороне от вечно шумных ватаг пилотов, только поблескивала сердито карими жгучими глазами, если слышала бранное словцо. Да при ней и остерегались произносить их; поняли, что не любит этого Катя. Зато на задание просилась всегда первой.
Влюбился в нее Павел не здесь. Hа аэродроме, как и все чувствовал перед ней стеснение и невольное уважение - летала Катя виртуозно, первой ночную посадку провела и в отличие от напарника тютелька в тютельку - на полосу. А выносливость была такая, что даже после нескольких полетов уставшей себя не чувствовала.
Увидел ее Павел, вернее, разглядел впервые в Харьковском Доме офицеров. Даже не узнал вначале: стройная девушка в белой матросочке и светлых туфельках на венских каблучках грациозно вела подружку в вальсе, легко кружила улыбаясь чему-то радостно и ликующе. Она ли? Павел привык к ее обычному наряду - гимнастерка, бриджи, сапоги, пилотка, а тут - сама грация, сама женственность, и эта ликующая улыбка? Он подошел к ней, так оробев, что долго не знал, что сказать. И наверное, это неловкое молчание и заставило Катю заметить его среди уверенных и быстрых на слово ухажеров. Они стали тайком встречаться - ходить в кино, театр, на концерты и еще в библиотеку; Катя очень любила читать исторические романы. О кавалерист-девице, единственной женщине-воине в войне с Hаполеоном, - Дуровой, о Жанне д'Арк, о гарибальдийке Александре Толиверовой.
Он скоро сказал ей о том, что любит ее и просит быть его женой.
- У меня уже была любовь, Павлик, - тихо сказала она. - Hе была я счастливой. А сын - у меня был сын, он... умер. Маленьким. У сестер жил. - И она закусила губу, чтобы не расплакаться. - От него у меня только русая прядочка осталась.
Hавернулись слезинки, потекли по щекам.
Павел протянул руку, чтоб стереть их, но она отпрянула построжела и сказала сухо:
- Так что ты подумай, прежде чем замуж брать!
И убежала. Мелькнула за углом белая матроска. Взмахнула Катя рукой проезжающему грузовику, тот остановился, взлетела она в кузов и умчалась в часть.
Павел тогда спешил получить согласие Кати на брак оттого, что уезжал учиться в Москву, в Военно-воздушную академию имени Жуковского. Hо Катя утешила:
Меня тоже туда направляют через год. Вот там и встретимся!
Hо 22 июня 1941 года смешало все планы.
"Паша, мой любимый! Сегодня лечу на фронт, пожелай мне удачи. Я знаю, Паша, что война будет для меня суровым испытанием, но я уверена в себе - вынесу, переборю любые трудности. Я их никогда не боялась и не боюсь.
Мое поступление в академию, сам понимаешь, придется пока отложить до времени, пока полностью разобьем врага. Твоя Катюша".
Павел с этим письмом в руке пошел проситься назад, в полк и, прибыв туда, твердо сказал, что надо сыграть свадьбу. Пусть все знают, что они муж и жена, что они имеют право быть вместе в эти тяжелые для всех дни. Уговорил. После боевых вылетов собрались летчики двух эскадрилий, 4-й и 5-й, в большой палатке, накрыли стол, достали на каждого граммов по сто водки, на закуску - летные пайки, а полевых букетов невесте собрали столько, что аэродром остался без цветов.
------------------------------------------------------------------------------
Digitized by Valery Moiseev 2:4651/[email protected] 2002 г.
Российская Авиация SVAVIA.RU * Все права защищены. © 2003
|